БРОДЯГА В СТИЛЕ METALL

Сергей Маврин: "Если на гитаре не играешь, она умирает"

Фото Игоря ТКАЧЕНКО

Приезд группы Сергея Маврина в Донецк был встречен не с меньшим интересом, чем приезд "Арии" или Кипелова. Для тех, кто знаком с творчеством последних, Маврин большой "авторитет". Дело в том, что Сергей Маврин за свои 42 года успел поработать во многих именитых группах. Начинал с "Черного кофе", затем восемь лет потрудился в "Арии", а "закусывал" Кипеловым. Потом у него был очень тяжелый период в жизни. Перед ним стоял выбор: либо идти работать в "такси", либо продолжать заниматься музыкой. Но теперь у него своя группа своего же собственного имени, которая неофициально называется еще и "Маврик". Как же правильно величать проект Сергея Маврина, "МК" выяснил у самого музыканта.

- Мы работали и будем работать под именем "Сергей Маврин". Увы, это одна из наших реалий, потому что возьми мы другое название, нас не пригласят на гастроли и нас не будет выпускать никакая компания. Это законы шоу-бизнеса, их интересуют имена. Даже если есть группа "Маврик", им хочется в скобках написать "экс-Ария", и я решил, что лучше не писать "экс-Ария", лучше просто написать "Сергей Маврин". Мне посоветовала это фирма Irond. Мне больше хотелось бы взять для группы нормальное название, например, "Стая", оно мне нравится даже больше, чем "Маврик". Но, увы, этому не суждено сбыться. Я назовусь "Стая", а в скобках будет целый перечень имен: экс-Ария, экс-Черный Кофе, экс-Кипелов, экс-Сергей Маврин. Но это же безумие!

- А откуда взялся "Маврик"?

- Вообще, это идея Васи Гаврилова, покойного "арийского" оформителя. Он мне советовал: "Назовись просто Маврин". Я отвечал: "Нет, ты что, я группу хочу!" Но, столкнувшись с выпускающими компаниями, я понял, что они хотят какое-то производное от моего имени. Тогда уж я согласился на "Маврик". Вроде как оно созвучно с английским "maverick" ("бродяга, скиталец"), хотя и звучит несколько по-иному. На сцене мы группа «Маврик», на афишах - Сергей Маврин, такая канитель получается.

- Три года назад Вы были настроены достаточно оптимистично в отношении будущего тяжелой музыки в нашей стране. Что Вы думаете об этом сейчас?

- Сложный и печальный вопрос вы мне задали. Дело в том, что я работаю на радио уже пять лет и вплотную занимаюсь "металлической" сценой у нас в России. У меня на радио крутится музыка со всего мира: европейская и американская. Но наибольшее внимание я уделяю нашей "металлической" сцене. Т.е. мне присылают свои записи молодые команды со всей страны.

- И много в России "металлических" команд?

- Их тысячи. Немногие из них существуют больше трех лет, потому что нет никаких перспектив совсем. Этой музыкой никто не занимается в нашей стране. Причем абсолютно зря, потому что это бизнес. И, безусловно, вложение каких-то средств в эту музыку могло бы принести свои плоды. Продюсеры занимаются нашими англоязычными группами, до сих пор пытаясь продвинуть их "туда". К сожалению, у молодых групп очень смутный и размытый путь впереди. И я, честно говоря, не мог бы никому ничего обещать. У нас удивительная страна, у нас есть двадцать лет только группа "Ария" и все, что связано с ней. Такого нет ни в одной другой стране. Ну, попытайтесь представить Америку с одной "Металликой" и все. У нас же шоу-бизнес не работает в направлении "металлической” сцены, нет конкуренции, и это отражается на качестве. Хотя групп ярких много. И я, честно говоря, среди "металлических" групп встречал где-то хорошего гитариста, где-то - хорошего вокалиста, где-то - хорошего барабанщика... Но в целом это просто повтор. Таких групп, чтобы впечатлили "металлической" музыкой, я не встречал.

- Как Вы считаете, хэви-металл - стиль сформированный, устоявшийся или еще развивающийся?

- Безусловно, он обрастает какими-то экспериментами. Иногда возвращается к своим истокам.

- Гитара, с которой Вы выходите на сцену, наверняка, дорого стоит?

- Сейчас у меня пять гитар, среди них есть и серийная. Есть и очень редкие модели. Есть один заказной экземпляр. Кстати, делался он частично в Донецке. Это долгая история, я не буду ее рассказывать. Скажу одно - получился великолепный инструмент.

- Но на пяти гитарах Вы, наверняка, не остановитесь?

- Мне пять гитар - это выше крыши. И я не вижу смысла иметь коллекцию из ста гитар. Зачем, чтобы они просто висели на стене? С ними же надо общаться! Если на гитаре не играешь, она умирает.

- Ну а самая любимая - какая?

- Конечно, на первом месте Jackson. Я с очень многими гитарам сталкивался и какое-то время ими очень интересовался. Сейчас я, честно говоря, перестал интересоваться, потому что считаю, что самое лучшее уже сделано и изобретено. Те же "Гибсоны", "Фендеры", "Джексоны" - все это старинные инструменты, звучат хорошо. Хотя, безусловно, есть и новые модели, например, семиструнная гитара, все они по-своему интересны, но каждый должен найти свой звук, свою гитару.

- Надеюсь, на недавнем концерте в Москве вы разбили не Jackson?

- Конечно же, нет.

- А что это была за акция?

- У нас был последний концерт в Москве, и мы разбили пару инструментов. Решили удивить молодежь. Просто дело в том, что в 60-70 годах их (гитары - Е.Г.) били направо и налево. Не у нас в стране, а вообще в рок-музыке. Это как-то считалось совершенной нормой. У нас, по-моему, этого не делал никто. Во всяком случае, на моей памяти. И мы решили это сделать, разбили в клубе два инструмента. Мне было интересно наблюдать за реакцией публики.

- И какова была реакция?

- У них в глазах был ужас, удивление и восторг одновременно.

- Гитар-то жалко не было?

- Было жалко. Хорошие были инструменты.

- Дорогие?

- Нет. Недорогие. Мы не стали бить для этого свои достаточно дорогие гитары. Для этой цели были куплены специально то ли корейские, то ли китайские гитары. Точно не помню. Но все равно они были очень хорошо сделаны. Сейчас любые инструменты делают очень хорошо. Например, во времена нашей юности мы о таких инструментах даже мечтать не могли. А здесь вот колотили их на сцене в щепки.

- Вы говорили, что в России у "металлической" сцены смутное прошлое, настоящее и будущее. Стремления уехать и поработать на Запад, где не все так плохо, не возникало?

- Было, но уже нет. А желание было и достаточно сильное, сильное настолько, что оно осуществилось в 90-м году. С Виталием Дубининым мы ушли из группы "Ария" и уехали в Германию. Соблазнились на толстенный контракт, красивые сказки и подписали контракт. Но потом сбежали оттуда через три месяца.

- Было так плохо?

- Все было хорошо, но это оказалось не наше. С тех пор у меня мысли уехать туда работать не возникало. Зачем? Нас знают здесь. Наша аудитория, наша публика здесь. Тем более мы поем на русском языке и там, за бугром, нас не понимают. Правда, мы частенько выезжали туда поиграть и в клубах, и на больших площадках. Но на нас смотрят там как на экзотику. Вот, дескать, русские, они еще и петь могут.

- Но некоторые наши музыканты неплохо себя чувствуют на Западе. Самый яркий пример - гитарист Виктор Смольский из "Песняров", он теперь играет в одной из наиболее популярных в мире "металлических" групп – «Rage».

- Смольский - исключение, лишь подтверждающее правило. Было еще одно исключение - группа «Gorky Park», популярная в США в период моды на перестройку и матрешки. Но потом популярность прошла вместе с модой.

- Видеоклип у группы уже есть?

- Нет. Но мы над этим будем плотно работать. У нас новый определенный этап в жизни начинается. И, безусловно, будет и видеоклип, и альбом очередной новый. Мы над этим думаем.

- А стиль не поменяете?

- Нет, мы будем по-прежнему играть тяжелую и жесткую музыку. Она будет такой же мелодичной. Кардинальных перемен у нас не предвидится.

- В текстах тоже?

- Я, честно говоря, очень медленно пишу тексты. Мне это нелегко дается. И у меня будут помощницы, скорее всего. Те же Аня Балашова и Юлия Кей. Но изредка я буду сам что-то писать.

- А как же Маргарита Пушкина? Вы с ней больше не работаете?

- С Маргаритой Пушкиной мы общаемся, но она очень загружена работой с Кипеловым и "Арией". Плюс у нее еще есть несколько молодых групп. Так что с ней мы давно только общаемся. Но может в будущем мы и посотрудничаем. Она постоянно предлагает какие-то свои свободные тексты. Может быть, из этого и что-то получится.

- Как началось Ваше сотрудничество с Анной Балашовой и Юлией Кей?

- С этими двумя интересными, на мой взгляд, поэтессами, я познакомился благодаря программе "Железный занавес". Они писали мне письма, присылали стихи. В адрес программы приходит очень много стихов, их шлют в огромных количествах, но именно их стихи меня затронули. Как-то удалось с ними связаться - Юлия, по-моему, оставила свои координаты, с Аней нашлись общие знакомые, мир тесен. Я попросил их попробовать, сказал, что писать на музыку - это совсем не то, что писать стихи "в свободном полете", тут есть какие-то свои законы, не всегда приятные. Но у нас все получилось. Я не всегда задаю тему, я и Рите Пушкиной тоже говорил, когда давал музыку на дискете: "В музыке уже есть тема, давай ее открывать". Интересный случай произошел с композицией "Здесь и сейчас" - этот текст мне Аня Балашова скинула по SMS. Она мне часто присылает стихи, она их пишет спонтанно, причем сама иногда их забывает, так что я за ней конспектирую. Текст меня поразил настолько, что на следующее утро, когда я проснулся, песня уже игралась у меня в голове. Не было никаких рыб, но это очень часто происходит со мной в последнее время. Есть текст, и если он затрагивает, там уже есть музыка.

- За вашей творческой деятельностью трудно уследить. В ближайшее время никаких перемен не ожидается?

- С годами меняется взгляд на все: на жизнь, на музыку. Мне хочется, чтобы наша группа как можно дольше существовала и давала как можно больше концертов. Дело в том, что мы очень мало играли по стране. И те концерты, которые у нас были - не в счет. Вот выезд в Донецк - наш первый выезд за много лет.

 

Московский комсомолец в Донбассе, № 38 от 13.05.2005
Екатерина ГУШАНСКАЯ